Никита ЗОНОВ

*  *  *

Это раннее утро для осенних калек.
Тротуары запудрил восхитительный снег.
И стоят, чуть сутулясь, фонари, и горят
по периметрам улиц, словно виселиц ряд.

Звёздно-снежную россыпь довершает сполна
поражённая оспой молодая луна.
Снег до одури светел, неприступен и чист,
Он ложится, как пепел, на асфальтовый лист.

Ты попробуй иначе, ты не бойся людей,
гуттаперчевый мальчик городских площадей,
это так, постояльцы, — отцвели, да легли
под асфальтовый панцирь равнодушной земли.

Это жизнь в тебе, мальчик, пробивает ростки,
то от белой горячки, то от чёрной тоски,
это ветры-пропойцы призывают в полёт…
Ты лети, да не бойся. Это скоро пройдёт.

Это раннее утро и на вкус и на цвет
отдаёт перламутром, — да товарищей нет,
и похоже, что скоро переплавит заря
рассветающий город в суету ноября.

1984

МУЗЫКА СТИХА

Когда замолкнет музыка стиха,
дыхнёт борей, затягивая лужи,
и огонёк, который потухал,
со дна души потянется наружу.

Пусть до небес рукой не достаю,
но всё тянусь, сквозь проруби и стёкла.
Она во мне. И я её пою,
и не хочу, чтобы она умолкла.

Нет ожиданий слаще и больней.
И этих слов, не высказанных ране,
ещё звучит мелодия во мне,
уйдёт она, и за собой поманит.

Замрёт душа, пустынна и тиха,
едва замолкнет музыка стиха.

*  *  *

Нынче тихо. Опять не спится
на окраине февраля.
Посмотри, как твоя синица
превращается в журавля

и врывается в мир манящий,
настоящий, как всё вокруг,
где её всё больней, и чаще,
и больней выпускать из рук

в это небо, где только звёзды
нам остались. На свет добра,
в этот чистый морозный воздух,
состоящий из серебра.

И совсем не законы химии,
а простые мои слова
на стекле превращают иней
в белоснежные кружева…

Понимаешь, в одну из вёсен,
после долгих холодных стуж
иногда наступает Осень —
состояние тел и душ.

Просто снег — это те же листья,
молодой журавлиный пух,
просто азбука наших истин —
научиться считать до двух,

бросить гати, раздвинуть топи
и пройти. Как пройдёт любой.
Что ж так холодно? Как в окопе
перед боем. А утром — бой.

*  *  *

Она ушла, и комната пуста.
На ширине тетрадного листа
и на словах, которые вдвоём,
не скажется отсутствие её.

Она ушла. Вестимо ли, мой друг!
Её искать бессмысленно, как звук,
как отпечатки пальцев на воде —
её искать… Искать её везде…

Она ушла. Расхоже. Хоть кричи.
Не от себя оставила ключи.
Лишь окоём оконного стекла
запомнил миг, когда она ушла.

Она ушла. Куда — ни приведи
Господь, — я никогда не уходил.
Разрежен воздух в комнате пустой.
Но, всё равно, спасибо за постой.

08.08.2008

*  *  *

Д.К.

Светит в небе звезда. Я стою у окна.
За окном пелена, в пелене — города.
Все дороги-пути у предместий в плену.
Ты меня отпусти. Я пойду в пелену.

Я сумею дойти до начала начал,
где строгает пути тот, кто нас обвенчал.
Вот знакомый причал. Пароходик. Ту-ту…
Я себе обещал, что себя обрету.

Но гудят провода, что из пыли да в пыль,
освещает звезда придорожный ковыль,
и глядит свысока из заоблачных сит,
озаряя бока тех, кто в небе висит.

Так что, вырасти дверь, или выбей окно, —
осознанье потерь осознать не дано.
Я играю свой блиц заоконных утех…
Листья падают вниз.
Люди падают вверх.

*  *  *

Ты, не вопрошая “зачем?”,
Мне хоть пару слов напиши,
Как она там дышит, и чем,
В этой непролазной глуши.

Что ей эта душная клеть?
Небо ей — родительский кров!
Иней у неё на стекле
Отчеканит розу ветров.

Северный приятель борей,
На часок покинув Эдем,
Увенчает голову ей
Лучшей из своих диадем…

Так теряет воды река,
Берег — реку, лыко — строку.
Господи, прости дурака,
Что такие речи реку.

*  *  *

Ты помнишь, как это было —
по мановению крыл
она его не любила,
и он её не любил.
Они встречались нечасто,
и за потоками слёз
то замирали от счастья,
то засыпали поврозь.
Ты знаешь, как это будет.
И через век или год
она его не осудит,
а он её не поймёт.
И всё вернётся на круги,
где нет судьбы солоней.
Но, говорят, что подруги
подчас завидуют ей.

*  *  *

Прозелень дней мнём.
Тенью речных ив,
каждым своим днём
мы создаём миф.

Ты не кружи, гриф.
Ты не дрожи, глаз.
Мы создаём миф.
Миф создаёт нас.

ВОДА

Пеняют люди на года, винят природу.
О чём вы думали тогда, ступая в воду?
Вода поманит за собой, на перекаты,
кому достанется прибой, кому — закаты.
Ведь после всех перипетий и перепитий
в неё два раза не войти, да и не выйти.
Так пей, но дело разумей, ведь дело к ночи,
вода, ты знаешь, и людей, и камень точит.
Здесь каждый молод и богат, в её теченье,
здесь всех абцисс и ординат пересеченье,
как путеводная звезда, а не лавина,
она выносит нас всегда на середину.
А вы, по молодости дней, в немом укоре,
подчас не думали о ней, впадая в море.
Вода везде или нигде, она такая.
И вы пойдёте по воде, не намокая.

*  *  *

Е.П.

Шью по коже иглой.
Никого не виню.
Я не то чтобы злой —
просто, обувь чиню.
Я, тоской обуян,
вам в лицо хохочу:
я не то чтобы пьян —
просто жить не хочу…

Шьёт по коже игла,
от заката — к войне.
Закуси удила:
жизнь поката вдвойне,
и, увы, коротка,
как мерцанье наяд.
Ей торгую с лотка…
Только пальцы болят.

*  *  *

Пойдем встречать зарю на острове твоём,
Похожем на зеленого каймана…

Эрнесто Че Гевара. “Песнь Фиделю”

Пора мой друг, пора… Пусть в сердце нет покоя.
Давно пора тонуть, но жизнь не водоём.
Я правду говорю! Но что это такое?
Пойдём встречать зарю на острове твоём.
И нам хотелось жить. Без боли и обмана.
Дыханием травы. Иди себе, кури…
На острове твоём, похожем на каймана,
Иду себе на “вы”… — Себя не умори.

Так, в твой последний миг, рвались смурные годы.
Нам время умирать — мы жить не устаём!
Мы встретимся с тобой на острове Свободы,
На острове твоём. На острове. Вдвоём.

Пришла пора желтеть и пальмам, и берёзам,
А время, как всегда, не стоит головы.
Не страшно умирать ни пьяным, ни тверёзым…
Пора, мой друг, пора…
Увы, мой друг, увы…

2013

*  *  *

Чертил слова по лекалам,
теряя контуры снов.
Мешая белое с алым
для сотрясенья основ.

Чертил по скатерти мелом,
смывая сны наяву,
мешая чёрное с белым.
А я иначе живу.

Штрихую равным размером,
хоть тают сны на бегу.
Мешаю серое с серым,
и размешать не могу.

*  *  *

Пусть на плаху обречён веком,
мёрзлой яростью, сырой грустью.
Паруса, наперекор брегам,
подниму и поплыву к устью.
Я не ветром те крыла полню —
ветры побоку, и смерть мнима.
Не печальтесь, я о вас помню…
А сума не проплывёт мимо.

*  *  *

Мне кажется, я узнаю себя
в том мальчике, читающем стихи.

Б.Г.

Выброси стихи. И не крути мячик.
Не проси стихий, ты подожди, мальчик.
Я ж тебя люблю, как своего сына,
я не опалю, я из огня выну.

Время жечь мосты, да поспешат стрелки,
станут щи пусты, а жемчуга — мелки.
Станет тяжелей. Так принимай вызов,
в списке кораблей возьми второй снизу.

Доля велика, она всегда внове.
К морю привыкай, и привыкай к крови.
Утро подождёт, пускай пройдёт ломка.
Понт до горизонта. Да и тот скомкан.

2011